Блог

Jun 04, 2023

Слушай озеро

Мэри Майерс было восемьдесят восемь лет в августе 2008 года, когда мы впервые опубликовали ее воспоминания о плавании по озеру Кеука в 1940-х годах с ее шестидесятидевятилетним мужем. Роберт умер в 2009 году, а Мэри

Мэри Майерс было восемьдесят восемь лет в августе 2008 года, когда мы впервые опубликовали ее воспоминания о плавании по озеру Кеука в 1940-х годах с ее шестидесятидевятилетним мужем. Роберт умер в 2009 году, а Мэри последовала за ним в 2018 году в возрасте девяноста семи лет, но ее слова по-прежнему завораживают, и мы с гордостью снова делимся с вами.

Вы, наверное, слышали легенду о том, что в определенные дни определенным летом воздух над нашими пятью Фингер-озерами вибрирует, как будто под звуки большого далекого барабана. Я давно читал об этом в одной книге. Я думаю, это написал Карл Кармер, который лирически утверждал, что неуловимое гудение исходит от самих озер. И если вам повезет, вы это услышите. Или, судя по его мастерскому описанию, возможно, вы почувствуете это больше, чем услышите, как тряска в животе, когда бас-барабанщики проносятся мимо вас в «Лавровом параде» Уэллсборо. Возможно, вы слышите голос озер только один раз за лето или один раз в жизни, но я знаю, что вы его запомните.

Возможно, этот редкий резонанс в этом географически уникальном регионе как-то связан с необычайно большим количеством жителей, чье глубокое мышление на раннем этапе вызвало более глубокие мысли в нашем обществе в целом. На ум сразу приходят Джозеф Смит и его религиозные откровения, а также Элизабет Стэнтон и ее политические убеждения.

Очевидно, что пальцы пяти озер держат энергичную и плодородную горстку Северной Америки. Неудивительно, что озера время от времени напоминают нам о своей тайне и глубине, красоте и силе. Я никогда не слышал их песни. Даже в те дни, когда шумовое загрязнение не стало серьезной помехой, если озера и просыпались и говорили, я их никогда не слышал. Но я послушался. И я был бы очень восприимчив летом 1940 года, когда мне было двадцать лет, и я впервые поплыл по озеру Кеука, одному из легендарных пяти.

Лодкой, на которой мы плыли, была «Каприз», стареющая барда класса «А», построенная из настоящего дерева (в то время это было обязательным требованием и являвшаяся сокровищем в наши дни кораблей из стекловолокна) и спроектированная с точными размерами своего класса. Она была гораздо менее неземной, чем можно было бы предположить по ее названию, и почти такой же длины (37 с половиной футов), как и высота ее мачты (38 с половиной футов). Ее ширина составляла восемь футов четыре дюйма, а весила она впечатляющие 1850 фунтов. Но какой бы большой она ни была, у нее были свои причудливые манеры. Лучше всего выучить их быстро, но при этом ожидать неожиданного. «Плавание под парусом — это всегда испытание», — радостно сказали мне. Иначе зачем плыть?

«Каприз» была одной из трёх лодок своего класса на озере в том году, трёх крупнейших на воде. С неослабевающим энтузиазмом и оптимизмом экипажи этой тройки соревновались друг с другом почти каждые летние выходные и как можно чаще в перерывах между ними. Поскольку большая часть команды «Каприса» жила в районе Корнинга или дальше, они на несколько лет арендовали коттедж на берегу озера, чтобы быть под рукой на следующую жаркую регату. Их резиденция называлась Мужской коттедж. Соответственно, женихи, сестры и подруги съемочной группы тоже сняли коттедж на лето. Где бы они их ни находили, они объявляли, что тогда там располагался Вспомогательный корпус. Меня гостеприимно приняли, и нас всех приветствовали на борту «Каприза» в любой момент, когда ветер и якорь вот-вот поднимутся.

Пока мы мчались под утренний ветерок, отдыхающие пожилые люди дружелюбно махали нам рукой со своих кресел в Адирондаке. Я был уверен, что они нам завидовали. Я бы позавидовал нам, если бы сидел в кресле Адирондак и смотрел, как мы зигзагом поднимаемся по озеру или проносимся мимо, мчась наперегонки с ветром. Если одна из девушек решалась встать спиной к мачте, она без дальнейших усилий с ее стороны становилась красавицей, олицетворением самого лета, но чаще всего я скромно управлял насосом. Не имея мачты для опоры, я потратил много времени, вычерпывая трюм старой банкой из-под кофе. Мне нужна была миссия, и «Каприз» любезно слил информацию.

Ах, но иногда, когда ветер был сильным и устойчивым, шкипер кренил лодку до тех пор, пока ее высокий борт не выходил из воды под углом. Некоторые из нас вылезли на доску и поехали на ней, цепляясь за планшири. Если какая-либо из этих тяжелых стальных пластин, подветренных досок, еще где-то сохранилась, то следы от ногтей на них — мои.